Как открывать рот и «укладывать» язык для правильного пения

Сколь велики мучения при усилиях открывать рот и держать язык так, как этого требуют многие преподаватели, известно всякому учившемуся пению.

После того, как ученик раскрыл рот «до ушей» (некоторые преподаватели рекомендуют раздвигать челюсти даже до боли: «ничего, привыкнешь»), начинается «укладывание» языка.

Если разведение челюстей наподобие ножниц дело хотя и безобразное, но совсем не хитрое, то укладывание языка «лодочкой» или «ложечкой» может довести и доводит до отчаяния. Прижимая кончик языка к основанию нижних передних зубов, ученик (исполняя требование учителя) пытается среднюю часть и корень языка усилиями последнего вогнуть, чтобы получить эту самую лодочку, но тщетно: язык, наоборот, лезет вверх горбом или, несколько углубившись в средней части, так напрягается в корне, что получается ощущение и такой характер звука, будто поющий чем-то подавился.

Это происходит у учителей пения, не мудрствующих лукаво и преподающих по старинке, «без всякой там науки». Там же, где под метод постановки голоса пытаются подвести «научные основания», дело обстоит несколько иначе, хотя, к сожалению, в подавляющем большинстве случаев не лучше.

Обычно эти «основания» сводятся к вопросу о положении гортани, рассмотрению анатомии мускулатуры дна полости рта и самого языка. В распоряжении современного вокального педагога имеются теперь для этого пособия, из которых наиболее обстоятельным следует считать книгу Музехольда «Акустика и механика человеческого голосового органа».

В этой книге есть анатомический рисунок и подробное описание следующих мускулов (рис. 1):
1. Мускул язычно-подбородочный, который тянет язык вперед и вниз (к подбородку).
2. Мускул язычно-подъязычный, тянущий язык назад и вниз (но заметьте, — только к самой подъязычной кости; на передвижение языка дальше назад и вниз действие этого мускула не распространяется).
3. Парный шило-язычный мускул, тянущий язык в стороны и назад в прямом направлении.
4. Внутренние мышцы языка, сокращающие и сгорбливающие язык.
5. Косые мускульные волокна, суживающие и сгорбливающие язык.
6. Мускульные волокна у конца языка, делающие этот конец плоским.

Итак, «научное основание» подведено.

Теперь попробуем пустить в ход все эти мускулы — и продольные и косые, и тянущие язык вперед и назад, и сгорбливающие; однако на деле оказывается, что как и что не тяни* а язык в «лодочку» не укладывается и притом — твердый как кол. А между тем у всех певцов с хорошо поставленными голосами язык действительно лежит лодочкой, и как-то они это все-таки делают. Очевидно, тут что-то неблагополучно с научными основаниями.

В самом деле: все те изменения формы и положения, которые язык может претерпевать вследствие работы любого из вышеперечисленных мускулов, происходят при нахождении языка целиком в полости рта. Активно сокращенный, сгорбленный или даже утолщенный в своей средней части, язык в напряженном состоянии заполняет дно ротовой полости и явственно мешает петь нормальным голосом.

Для того же, чтобы язык принял форму лодочки или ложечки, необходимо, чтобы середина и корень свободно и мягко запали, как бы провалились вниз и назад. Корень и середина языка должны быть извлечены из полости рта в нижнюю часть полости зева, а это достигается совсем не той мускулатурой, которая изображена, перечислена и описана с такой заботливой обстоятельностью Музехольдом, а все тем же подъязычно-грудинным мускулом, о котором ни один из авторов, подводящих научные основания, не обмолвился до сих пор ни одним словом и с работой которого читатель познакомился в I главе.

Оттянутая этим мускулом вниз подъязычная кость тянет вслед за собой корень и середину языка, который пассивно выдвигается из полости рта назад и вниз в полость зева и лежит там свободный и мягкий, так как его собственная мускулатура не сокращалась и в этом передвижении никакого участия не принимала.

В этой бездеятельности языка и заключается вся суть. При малейшей активности он твердеет и становится помехой для правильного свободного голосоведения.

Таким образом, форму лодочки язык принимает не вследствие «укладывания» его, а вследствие извлечения из полости рта назад и вниз передвинувшейся в этом направлении подъязычной костью. Следовательно, для получения правильного и выгодного положения языка нужно научиться делать то же, что и для опускания гортани, то есть научиться опускать подъязычную кость. Или, что одно и то же, сокращать подъязычно-грудинные мускулы при полном бездействии мускулов самого языка и вообще всех упомянутых мускулов, расположенных выше подъязычной кости.

Возвращаясь к вопросу об открывании рта, приходится на основании только что сказанного признать, что активное раскрытие рта с раздвиганием челюстей может быть только вредным,— все равно, раздвигать ли их спереди наподобие ножниц или, как рекомендуют иные, сзади, опусканием углов нижней челюсти.

В обоих случаях пришедшие в сокращенное состояние мускулы дна полости рта (в том числе обязательно и подъязычно-подбородочный мускул, пагубное действие которого на подъязычную кость и гортань нам известно) вызовут рефлекторное содружественное напряжение собственных мышц языка, и он станет твердым.

Открывание рта для пения ничем не должно отличаться от открывания его для речи. Было бы очень странно и смешно, если бы говорящий перед произнесением слова раскрыл рот так, как этому учат певцов. Ни для обыкновенного разговора, ни для полнозвучности речи драматического актера или оратора предварительное, особенное открывание рта не нужно. Нижняя челюсть при начале разговора только отпадает, а не с силой отводится от верхней челюсти. Для этого не нужна работа, то есть сокращение мышц, опускающих нижнюю челюсть, а только расслабление мышц, сводящих челюсти (массетеров), причем нижняя челюсть опустится не активно, а пассивно, только вследствие своего веса.

Ничего другого не требуется и для пения. Всякое иное, то есть активное, нарочитое опускание нижней челюсти ничего, кроме вреда, принести певцу не может. Оно делает невозможным опускание дна полости рта, что является отличительным внешним признаком хороших певцов и свидетельствует о раскрытии не рта, а зева со всеми вытекающими отсюда последствиями, то есть с правильным пассивным углублением середины и корня языка (ложечка) и низким положением гортани.

Активное, нарочитое опускание нижней челюсти, раскрывание рта спереди искажает лицо поющего, делает его свирепым и часто даже бессмысленным и ведет к образованию жестокого, лишенного тембра и выразительности звука; но, невзирая на это, оно рекомендуется весьма многими (если не большинством) преподавателями пения, которые исходят из общепризнанного и тем не менее неверного мнения, что звук формируется во рту. Этот, к сожалению, глубоко вкоренившийся предрассудок является источником неудач и бедствий для множества учащихся пению и даже певцов, считающихся «законченными». Но об этом — в следующей главе.